Запад Беларуси: исторический пазл - Евгений Евгеньевич Асноревский

Если вы заглянули в величественный иезуитский, а ныне фарный, храм города Гродно, то вне всякого сомнения вам стоит осмотреть каплицу Св. Михаила Архангела, расположенную слева от главного алтаря. Там стоит обратить внимание на крупную каменную плиту, лежащую вровень с полом каплицы. Как не трудно догадаться эта плита закрывает вход в семейную крипту. Надгробие украшают два шляхетских герба — Лис и Абданк. Не обязательно быть большим знатоком гербов шляхты ВКЛ, чтобы знать, что герб Лис использовался, кроме прочих, могущественными Сапегами. Но кто же похоронен под этой плитой? Кто-то из Сапег? Даже не все гродненские краеведы знают ответ на этот вопрос. Это Элияш Михаил Римвид, герба Лис, и его третья жена — Беата Тереза Пекаславская, герба Абданк.

Плита из Фарного костёла.

Род Римвидов, происходящий, очевидно, от балтского предка был достаточно разветвлённым. Кроме того, вероятно, что некоторые шляхетские носители данной фамилии, а равно и сходных фамилий, не были родственниками и вели свои родоводы от совершено различных основателей.

Известно, что по условиям Городельской унии некий Ян Римвидович получил герб Гржимала от известного польского рыцаря Домарата из Кобылян.

В первой половине XV века упоминается также Генрик Корейва Римвидович. В этот же период жили Олехно и Юшко Римвидовичи. Именно от этих двух Римвидовичей, согласно некоторых гипотез, происходили роды Дорогостайских и Заберезенских. Согласно иной версии, основателем этих знатных родов был какой-то другой Римвид.

По сведеньям лидского краеведа Михала Шимилевича, некие Юхно и Роман Римвидовичи упоминаются в начале XVI века в Вилькомирском повете.

Каспар Несецкий упоминает род Римвидов в Жемайтиском старостве. Данный род, по мнению Несецкого, пользовался вариацией герба Лис. Тут, к слову, стоит отметить, что на гродненской плите изображён стандартный вариант герба, с двумя перекладинами. Именно к этому роду, осевшему в Жемайтии, Несецкий относит Элиаша Михаила Римвида, который строил карьеру в лидском повете. Можно предположить связь рода Элиаша с упоминаемыми выше Юхно и Романом. Кроме того, известно, что в 1567 году некий Юзеф Римвид владел 3 волоками земли в Василишках, неподалёку от Лиды.

Элиашу Римвиду удалось значительно укрепить позиции рода и занять должность лидского маршалка. Этот пан неоднократно был послом на сеймы. В своём имении Демброво Элиаш построил храм иезуитов, который, в перестроенном виде, сохранился до наших дней.

Римвид скончался после 1695 года. Меценат иезуитов был похоронен в их гродненском храме, вместе со своей третьей женой Беатой Пекаславской.

Ян Римвид, являвшийся сыном Элиаша Михаила, получил от отца Демброво и двор в Лиде, но биография этого шляхтича малоизвестна исследователям. Дальнейшая судьба лидских Римвидов является тайной для специалистов.

В этой истории есть ещё один весьма любопытный нюанс. Несецкий приписывает жемайтийским и лидским Римвидам фамилию Мицкевич, якобы полученную от одноимённого имения. От рода Римвидов- Мицкевичей с Лидчины вёл свою родословную и самый знаменитый носитель фамилии, поэт Адам Мицкевич.

Как известно, происхождение Мицкевича служит предметом споров. В дискуссии с автором белорусский генеалог Дмитрий Дрозд однажды высказал замечание, согласно которому исследователи родословной поэта едины во мнении о том, что Мицкевич не имел отношения к Римвидам. Вместе с тем, загадочная судьба лидских Римвидов оставляет пространство для гипотез. Был ли похороненный в Гродно Элиаш Римвид дальним родственником знаменитого поэта? Кто знает. Но совпадение фамилий очевидно.

Фрагмент 14. Чудовище из Черновчиц

Безумный член знаменитого рода Радзивиллов, сын Яна Радзивилла, Мартин Радзивилл, является на настоящий момент довольно популярным персонажем в основанных на исторических фактах публикациях СМИ. Яркий образ магната-маньяка, сопоставимого своей легендарной жестокостью, например, с широко известной «кровавой графиней» Елизаветой Батори (или вернее её образом в популярной культуре) хорошо подходит для коротких и красочных рассказов, способных привлечь внимание публики к историческому контенту. Был ли действительно хозяин дворца в Чернавчицах под Брестом психически больным преступником, склонным к садизму? Судя по историческим документам — да. Это не отменяет того факта, что со временем деяния князя обросли легендами, дополняющими образ кровожадного злодея не всегда достоверными фактами. Можно попробовать разобраться, где же на самом деле правда, а где ложь в рассказах об алхимике из Берестейского воеводства.

Мартин Радзивилл.

Среди заслуживающих доверия известий можно выделить, к примеру, информацию из дневника Мартина Матушевича, бывшего современником своего чудовищного тёзки-магната. Мартин написал о князе строки, демонстрирующие отношение Радзивилла к собственным наклонностям: «Князь Марцин Радзивилл крайчий ВКЛ, ведя своевольную жизнь и имея свой многочисленный гарем, всегда боялся, как бы консистория (совет католического духовенства. Прим. Е.А.) не упрекнула его за это».

Ещё более детальный рассказ помещён в другом месте дневника и показывает взятие безумного князя под стражу. Некоторые легендарные сведенья описывают целый штурм черновчицкой резиденции во время которого князь Мартин якобы играл на скрипке, но Матушевич рисует несколько иную картину:

«Тогда староста стародубский рассказал мне о взятии князя литовского крайчего под опеку князя хорунжего великого литовского. На трёх Радзивиллов была разделена эта опека, чтобы взять князя крайчего, а именно: князя гетмана великого литовского, на князя хорунжего великого литовского и на князя воеводу новогрудского. Прежде всего, никому не говоря заранее, князь выехал из Бялой в Чернавчицы и послал впереди себя 200 наиболее доверенных людей, чтобы взять князя крайчего. Эти люди окружили двор в Чернавчицах, когда князь крайчий, который был предупреждён об этой опеке и собирался бежать из Чернавчиц на следующий день, выскочил с пистолетами, тогда его немедленно похитили и выкрутили пистолеты из рук. После отданного рапорта, что князь крайчий уже был взят, князь хорунжий и староста стародубский прибыли в Чернавчицы. Там князь хорунжий, произнёс речь о его своевольной жизни и поступках князя-крайчего и велел ему постановление о попечительстве прочесть, прочитав которое, князь крайчий пообещал исправиться и хотел дать большие суммы князю хорунжему, прося о свободе, но это не помогло. Затем князь хорунжий спросил об княгине крайчанке, его жене, которая находилась в заключении. Тогда князь крайчий дал ключи от комнаты, где она была заперта, и её вывели оттуда, там же маленькие княжичи, её сыновья, были заперты в большом неудобстве и зловонии, потому что в этой одной комнате они должны были спать, есть и удовлетворять иные потребности природы. Потом князь хорунжий спросил о метрессах, которых тоже выпустили из другого закрытого помещения. Их много спрашивали о том, у кого есть дети от князя и как они попали в гарем. Каждая должна была рассказать свою историю, и одни говорили, что их обманули, другие, что их похитили насильно, а третьи, что их продали родители и матери, а одну приходской ксёндз из Давид-Городка, украл у родителей и за 200 дукатов продал. Рассказывали и иные ужасы, как он своих умерших детей, рождённых метрессами, дистиллировал, как он верил евреям и хотел ехать в Амстердам. У этих метресс отобрали драгоценности и более дорогие вещи, и в платьях, которые у них были, потом доставили их к родственникам. Кроме того, в фольварке были кадетки — молодые девушки, с красивыми лицами, из разных сословий, которых брали, а по достижении совершеннолетия отдавали князю. Они тоже в большом дискомфорте, босые и в рубашках, были повсюду, и часто был сильный голод, и они всегда были заперты. Князь боялся всех людей, как бы его не отравили, поэтому внутри дворца были и пивоварня, и кухня, и пивовар, и повар доверенные. Обед обычно был в 6 часов дня, а ужин на рассвете, но часто по нескольку дней не было ни обеда, ни ужина. Князю крайчему приказали сесть в карету, чтобы ехать в Бялу. Он же так цеплялся за жену, что её еле-еле вырвали из его рук. Наконец нашли лакея Михала, без которого он не хотел ехать, силой бросили в карету, закрыли её и приставили стражу, а затем вывезли до Бялой. Потом